Анализ стихотворения
"Приморский сонет" Ахматовой
Любой человек рано или поздно задумывается о смерти, ведь все люди, увы, смертны. Кого-то она пугает, кто-то демонстрирует, что не боится ее, многие думают и говорят о ней, как о чем-то неизбежном. Однако любой публичный человек, скорее, боится не смерти, а беспамятства — того, что о нем быстро забудут, когда его не станет. Именно поэтому так популярен среди поэтов мотив «памятника нерукотворного», по сути, сборника стихов, который всех переживет и «тленья убежит».
Есть те, кто воспринимает смерть всего лишь как миг перед лицом вечности. К числу таких поэтов по праву можно отнести Анну Андреевну Ахматову. Пережив расстрел мужа, блокаду Ленинграда, арест и ссылку единственного сына, она действительно научилась «просто, мудро жить, смотреть на небо и молиться Богу». Правда, эти строки она написала, когда ей исполнилось 23 года и счастье было впереди. Когда ей исполнилось 69 лет, а позади осталась большая и трудная жизнь, Анна Андреевна написала «Приморский сонет», анализ которого и будет здесь представлен.
Обращение к сонету, по меньшей мере, странно. Сонет — каноническая форма, имеющая строгое построение, строфику и рифмовку. В русской поэзии XIX века сонет почти не использовался. В начале ХХ века только старшие символисты — В. Брюсов, К. Бальмонт, Ф. Сологуб — создавали сонеты. Сама Ахматова почти не обращалась к этому жанру, тем более не выносила в название. И вдруг — «Приморский сонет». В то время Ахматова жила в поселке Комарово на берегу Финского залива в доме, предоставленном ей Литфондом. Очевидно, поэтому и назван сонет «Приморским». Гуляя по берегу Финского залива, уже немолодая поэтесса получила возможность осмыслить все прожитое и достойно подготовиться к завершению своего земного пути.
Однако образ смерти в этом произведении как будто подменен образом вечности. А перед лицом вечности меркнут все обиды, забываются все житейские мелочи, замирает суета. Даже ритм этого произведения неспешный, несмотря на то, что написан четырехстопным ямбом вместо общепринятого в мировой практике пятистопного или даже гекзаметра. Чередование женской и мужской рифмы тоже замедляет темп стихотворения, а повторение точной рифмы — «скворешни — вешний — нездешний — черешни» — словно бы окончательно останавливает движение. Действительно, а куда торопиться? Героиня никуда и не торопится, она тщательно взвешивает: что было ЗДЕСЬ и что будет ТАМ, за гранью неизвестного. Поэтому стихотворение и построено на антитезе: смерть и бессмертие, вечность. При этом слово «смерть» не звучит — Ахматова использует прием умолчания:
— Дорога не скажу куда.
Строгость формы сонета во многом обусловлена тем, что начинается он, как правило, с тезиса, а последующие тринадцать строк раскрывают содержание этого тезиса. В произведении Ахматовой все подчинено данному правилу. Тезис «Здесь всё меня переживет», содержащий обобщающее слово всё, раскрывается с помощью ряда однородных членов, куда логически входят и скворешни, и воздух, и черешня, и месяц — действительно, все — все, что так дорого в земной жизни.
В завершающих строках возникают приметы родных для Ахматовой мест, связанных с Царским Селом. Здесь прошла ее гимназическая жизнь, здесь она познакомилась со своим будущим мужем, поэтом Николаем Гумилевым. Гуляя по дорожкам Царского Села, Ахматова ощущала просто физическую связь с Александром Пушкиным, а сама атмосфера располагала к творчеству, к поэзии.
Итак, своеобразный жизненный круг замкнулся: героиня вновь оказывается там, где когда-то, «на заре туманной юности», была счастлива, а значит, «средь стволов еще светлее» и «дорога не скажу куда»будет такой же радостной. Настораживает только использование слова «кажется» в первом терцете. Конечно, поэт всегда как бы отделяется, абстрагируется от созданного им героя. И в этом стихотворении представлено наиболее достойное, по мнению Анны Андреевны Ахматовой, отношение к смерти. Но на самом деле дорога к смерти только кажется легкой, ведь, говорят, ожидание смерти во сто крат тяжелее самой смерти.
