Кто, как солдат, упал с надеждою бесплодной
Заснуть под собственным крестом:
Скажи тому, чей труп почуял волк голодный!
Как озарить лучом небесный мрак бездонный?
Когда пронижет ночь лучистая стрела?
Ни звезд, ни трепета зарницы похоронной;
Покровы тьмы — смола!
Как озарить лучом небесный мрак бездонный?
Надежда бледная в окне едва мигала,
И вдруг угасло все, угасло навсегда,
Бездомных путников дорога истерзала,
Луна померкла без следа!
Все Дьявол угасил, что там в окне мигало!
Скажи, любила ль ты, волшебное созданье,
Погибших навсегда? Скажи, видала ль ты
Непоправимого бесплодные страданья,
Тоской изрытые черты?
Скажи, любила ль ты, волшебное созданье?
Непоправимое мне сердце рвет и гложет
Зубами острыми и, как термитов рой —
Забытый мавзолей, безжалостно тревожит
Дух обветшалый мой!..
Непоправимое мне сердце рвет и гложет!
На дне банальных сцен я наблюдал не раз,
Когда оркестра гром вдруг вспыхнет, пламенея,
Как зажигала вмиг зари волшебной газ
На адских небесах сияющая фея;
На дне банальных сцен я наблюдал не раз,
Как призрак, сотканный из золота и газа,
На землю низвергал гиганта-Сатану;
И ты, душа моя, не знавшая экстаза, —
Лишь сцена пошлая, где ждут мечту одну,
Лишь призрак, сотканный из золота и газа.le français
LV
РАЗГОВОР
Ты вся — как розовый осенний небосклон!
Во мне же вновь растет печаль, как вал прилива,
И отступает вновь, как море, молчалива,
И пеной горькою я снова уязвлен.
— Твоя рука скользит в объятиях бесплодных,
К моей поруганной груди стремясь прильнуть;
Когтями женщины моя изрыта грудь,
И сердце пожрано толпой зверей голодных.
Чертог моей души безбожно осквернен;
Кощунство, оргия и смерть со всех сторон!
— Струится аромат вкруг шеи обнаженной!
В нем, Красота, твой бич, твой зов и твой закон!
Сверкни же светлыми очами, дорогая,
Зверям ненужный прах их пламенем сжигая!le français
LVI
ОСЕННЯЯ МЕЛОДИЯ
I
Мы скоро в сумраке потонем ледяном;
Прости же, летний свет, и краткий и печальный;
Я слышу, как стучат поленья за окном,
Их гулкий стук звучит мне песней погребальной.
В моей душе — зима, и снова гнев и дрожь,
И безотчетный страх, и снова труд суровый;
Как солнца льдистый диск, так, сердце, ты замрешь,
Ниспав в полярный ад громадою багровой!
С тревогой каждый звук мой чуткий ловит слух;
То — эшафота стук… Не зная счета ранам,
Как башня ветхая, и ты падешь, мой дух,
Давно расшатанный безжалостным тараном.
Тот монотонный гул вливает в душу сон,
Мне снится черный гроб, гвоздей мне внятны звуки;
Вчера был летний день, и вот сегодня — стон
И слезы осени, предвестники разлуки.
II
Люблю ловить в твоих медлительных очах
Луч нежно-тающий и сладостно-зеленый;
Но нынче бросил я и ложе и очаг,
В светило пышное и отблеск волн влюбленный.
Но ты люби меня, как нежная сестра,
Как мать, своей душой в прощении безмерной;
Как пышной осени закатная игра,
Согрей дыханьем грудь и лаской эфемерной:
Последний долг пред тем, кого уж жаждет гроб!
Дай мне, впивая луч осенний, пожелтелый,
Мечтать, к твоим ногам прижав холодный лоб,
И призрак летних дней оплакать знойно-белый.le français
LVII
МАДОННЕ
EX–VOTO [59]В ИСПАНСКОМ ВКУСЕ
Тебе, Владычица, тебе, моя Мадонна,
Воздвигну я алтарь в душе, чья скорбь бездонна;
Вдали от праздных глаз, от всех земных страстей,
В заветной глубине, где мрак всего черней,
Я нишу иссеку лазурно-золотую,
Сокрою Статую под ней твою святую;
Из Строф, где я в узор единый сочетал
Кристаллы стройных рифм и звонких строк металл,
Я для тебя скую гигантскую Корону;
Я на тебя потом, на смертную Мадонну,
Исполнен Ревностью, Сомненьем и Тоской,
Как будку тесную, бестрепетной рукой
Наброшу Мантию тяжелого покроя,
Очарование твоих красот утроя;
В узоры Слез моих, как в Перлы, убрана,
Страстей трепещущих широкая волна
Пусть обовьет твой стан, струясь, как Одеянье,
На теле розовом запечатлев лобзанье.
Стопам божественным отдав Любовь свою,
Я из нее тебе два Башмачка сошью,
Чтоб крепче раковин они те ножки сжали,
Чтоб, попирая, их те ножки унижали.
И если мне нельзя, свои свершая сны,
Ступени выковать из серебра Луны, —
Змею, грызущую мне сердце и утробу,
Под каблучки твои швырну, питая злобу,
Чтобы чудовище, язвящее слюной,
Победоносною сдавила ты стопой.
Пред алтарем твоим, Царица Дев святая,
Как стройный ряд Свечей, торжественно блистая,
Мечты затеплятся, с лазурной вышины
Взирая на тебя, вверху отражены.
Перед тобой я весь — восторг и обожанье,
Как Смирны аромат, как Ладана дыханье,
И лишь к тебе, моей вершине снеговой,
Я вечно Тучею стремлюся грозовой.
Потом, чтоб до конца исполнить роль Марии,
Чтоб с лютой пыткой слить мечты любви святые,
Я смертных семь Грехов искусно отточу
Как семь ножей, чтоб их, как должно палачу,
Наметив цель себе в твоей любви великой, —
Рукой искусною, рукой безумно-дикой
Все семь Ножей в твою святую Грудь воткнуть —
В твою покорную и трепетную Грудь!le français
LVIII
ПЕСНЬ ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ
Пусть искажен твой лик прелестный
Изгибом бешеных бровей —
Твой взор вонзается живей;
И, пусть не ангел ты небесный,
Люблю тебя безумно, страсть,
Тебя, свободу страшных оргий;
Как жрец пред идолом, в восторге
Перед тобой хочу упасть!
Пустынь и леса ароматы
Плывут в извивах жестких кос;
Ты вся — мучительный вопрос,
Влияньем страшных тайн богатый!
Как из кадильниц легкий дым,
Твой запах вкруг тебя клубится,
Твой взгляд — вечерняя зарница,
Ты дышишь сумраком ночным,
Твоей истомой опьяненным.
Ты драгоценней, чем вино,
И трупы оживлять дано
Твоим объятьям исступленным!
Изгиб прильнувших к груди бедр
Пронзает дрожь изнеможений;
Истомой медленных движений
Ты нежишь свой роскошный одр.
Порывы бешеных страстей
В моих объятьях утоляя,
Лобзанья, раны расточая,
Ты бьешься на груди моей:
То, издеваясь, грудь мою
С безумным смехом раздираешь,
То в сердце тихий взор вперяешь,
Как света лунного струю.
Склонясь в восторге упоений
К твоим атласным башмачкам,
Я все сложу к твоим ногам:
Мой вещий рок, восторг мой, гений!
Твой свет, твой жар целят меня,
Я знаю счастье в этом мире!
В моей безрадостной Сибири
Ты — вспышка яркого огня!le français
LIX
SISINA
Скажи, ты видел ли, как гордая Диана [60]
Легко и весело несется сквозь леса,
