Публий. А что — критерий?
Туллий. Физическое присутствие, грит, в пределах Империи, плюс отсутствие альтернативы. То есть, если больше податься некуда. Согласно, грит, последнему декрету, распространяется на млекопитающих.
Публий. Я ж тебе сказал, что он сука.
Туллий. Нет, Претор тут ни при чем. Это всё штучки Калигулы. Думает, что если он тезка, то может… Плюс комитеты тоже совершенно разложились. В Сенатскую комиссию по гражданским правам ввели лошадь. Сеяна Буланого. Я не спорю: наш Сенат всегда был самый представительный. За всю человеческую историю. Должен же кто-то наконец защищать интересы животных… Но гражданские права! Буланый утверждает, что данные вычислительного центра, полученные при Тиберии, устарели.
Публий. То есть?
Туллий. То есть, то есть!.. То есть было установлено, что во все времена — при фараонах, в Греции, в Риме, в эпоху христианства, у мусульман, у косоглазых — ну и так далее — что во все времена под замком находится примерно 6,7 процента на каждое поколение.
Публий. Ну и не так уж чтобы навалом…
Туллий. Столько, сколько надо… И на основании этих данных Тиберий раз и навсегда установил у нас количество заключенных. Вот подлинная реформа правосудия! Да? Но Тиберий пошел еще дальше. Эти самые 6,7 процента он сократил до 3-х процентов. Потому что у них там разные срока в ходу были. У христиан, например, червонец популярен был; четвертак тоже. В общем, Тиберий вывел среднее арифметическое и, отменив смертную казнь, издал указ, по которому мы все…
Публий. То есть эти 3 процента?
Туллий. Да, по которому эти 3 процента должны сидеть пожизненно. Независимо от того, натворил ты делов или нет. Своего рода налог. Сенат его, натурально, поддержал, и комиссия по гражданским правам организовала комитет, который как раз следит за тем, чтоб не возникло системы в арестах. Так теперь этот Сеян Буланый мутит воду и настаивает на пересмотре данных вычислительного центра.
Публий. Каким образом?
Туллий. Понятия не имею, каким образом. Просто ржет… ([Имитирует конское ржание.]) Гражда-аа-аа-аа-ан-ские… Пра-аа-аа-ваа… ([Пауза.]) У них же там везде электронные интерпретаторы. Отходы космических программ. Черт бы их подрал.
Публий. А он что — считает, процент должен быть выше или ниже?
Туллий. Понятия не имею. Скорее всего, ниже: играет в либерала.
Публий. Ну, это не так уж плохо.
Туллий ([кричит]). А что в этом хорошего?! Что в этом хорошего?!
Публий. Ну — как?.. Просторней все же будет… А то напихают всякого дерьма…
Туллий. Да ведь если не напихают, то все равно — дерьма! И кому нужен простор — в камере? Подумай сам! Простор — в камере! Не путай с частной квартирой.
Публий ([задумчиво]). Это легче легкого: превратить квартиру в камеру. И камеру в квартиру.
Туллий. Вот именно!
Публий. Ну-ну, Туллий, не нервничай. Вряд ли Сенат его послушает.
Туллий ([мрачно]). Очень может быть. Он же воевал в Ливии. Заслуги. Кроме того, они там все на либералах отключаются… Калигула, так тот просто кипятком ссыт, когда слышит, как его лошадь витийствует.
Публий. Кто — кипятком? Он — или его лошадь?
Туллий. Какая разница! Где моя тога?
Публий. Там, где ты ее бросил. ([Тычет пальцем в сторону алькова Туллия.]) Если ты уже все, не спускай воду.
([Начинает раздеваться.])
Туллий. Варвар, помешался на экономии.
Публий. Я? Если я что и экономлю… Если я что и экономлю, так только время… Что же до помешательства, то весь Рим помешан на своем водопроводе. Верней, замешан. Думаешь, не понимаю? Тибру давным бы давно крышка была, пользуйся мы его услугами. Водопровод наш тем и замечателен, что количество воды в нем постоянно! От Тибра независимо. Физика! Сообщающиеся сосуды! Все дело в системе фильтров. ([Забирается в ванну к Туллию.]) Как сказано у поэта: "Дважды в ту же струю не ступишь". Чепуха. Очень даже ступишь. ([Наслаждается.]) А-а-а-а… Аква… Аш Два О… Заметь: не больше и не меньше… Разве что испаряется… Или когда вытираешься… И то вряд ли… Ведь полотенце потом в стирку идет — и вытертое-то возвращается… Убежден, что наша башня еще и водонапорная.
Туллий. Говорят.
Публий. И убежден, что кто-то — когда-то — в этой воде — уже мылся. Что-то чувствуется в ней… не то, чтоб родное — знакомое.
Туллий. Может, и Калигула в ней мылся.
Публий. И Тиберий.
Туллий. И Сеян…
Публий. Если бы фильтры говорить умели… ([Пауза.]) И моя жена в ней мылась… И твоя.
Туллий. Что ты хочешь этим сказать?
Публий. Да нет, не это… И дети тоже. Вода — везде вода. Что в квартире, что в камере. Сообщающиеся, говорю, сосуды.
Туллий. Для кого — сообщающиеся, для кого — нет.
[Пауза.]
Публий. Странное это дело. Туллий: я же знал, что это может случиться. Еще когда был ребенком — знал. Все мы знаем. Тем более, что мой отец не сидел. И дед тоже. И все-таки не предполагал. Завел семью, детишек…
Туллий. Ну-ну, Публий… Это же значит только, что комитет наш на высоте.
Публий ([изумленно]). Это — как?
Туллий. А так, что сажают только после того, как произведешь потомство. Примерно как раз, когда жена уже надоедает… Когда вообще уже почти все смысл теряет. Когда слово "пожизненно" смысл приобретает. Не раньше… Компьютер все-таки.
Публий. Да. Техника…
[Пауза.]
Чего читаешь-то?
Туллий. Горация.
Публий. Ну и как?
Туллий. Классик. Разве что чересчур восторженный. Как все предки.
Публий. Бюст, что ли, его заказать?
Туллий. Тем более, что кормить не надо.
Публий. А канарейку куда?
Туллий. Выпустим. А то от голода сдохнет. Либо — от воздуха разряженного.
Публий. Жалко.
Туллий. Жалко выпускать или жалко, что сдохнет?
Публий. И — и… Выпускать тоже. Полетит, понимаешь, на все четыре… то есть триста шестьдесят… Лишние мысли опять же… Мы-то тут — до конца дней. Нас-то, вишь, никто не выпустит. Для нас тут — жизнь. Смысл. Чего же ей-то надо. Она ж тварь, у нее даже мозгов нет. Клюв один… Жалко выпускать.
Туллий. Так ведь сдохнет.
Публий. А мы — нет? Мы, Туллий, тоже] Нас кто пожалеет? А? Она, что ли? Чем? У нее, говорю, и мозгов-то нет… А и были б, так сколько? на нас двоих их бы хрен хватило…
Туллий. Не веришь, значит, в миниатюризацию…
