В этот период Николка однажды застал Тальберга за переписыванием упражнений из «Украинской грамматики» и высмеял его. В апреле 1918 года Тальберг оказался среди тех, кто провозглашал «Гетьманскую Украину». В семье тогда разговоры о политике «вышли из моды сами собой», поскольку Тальберг очень сердился, если ему задавали вопрос о перемене убеждений. «У Тальберга… была неудачливая звезда. Тальбергу было бы хорошо, если бы все шло прямо, по одной определенной линии, но события в это время в Городе не шли по прямой, они проделывали причудливые зигзаги, и тщетно Сергей Иванович старался угадать, что будет. Он не угадал». Тальберг объясняет Елене, что не может взять ее с собой в «скитания и неизвестность», советует во время его отсутствия пользоваться паспортом на девичью фамилию. Елена из гордости ничего не отвечает, чувствуя, что муж бросает ее. Супруги идут к братьям Елены в гос- тиную, где стоит пианино, на котором Елена часто аккомпанировала Шервинскому, а Шервинский блестяще исполнял арии из «Фауста» — «столь же бессмертного, как и “Саардамский Плотник”». Алексею и Николке «Тальберг все рассказал тут же у пианино. Братья вежливо промолчали, стараясь не поднимать бровей. Младший из гордости, старший потому, что был человек-тряпка». Помявшись, Тальберг просит братьев «беречь Елену» и навсегда исчезает из дома Турбиных. Василий Иванович Лисович, домовладелец, с января 1918 года почему-то стал писать неразборчивым почерком и изменил вид собственной подписи (Вас. Лис), за что немедленно получил прозвище Василиса. В преддверии вторжения войск Петлюры Василиса старательно рассовывает по тайникам деньги и ценности. К своему неудоволь- ствию он обнаруживает среди кредиток сто тридцать фальшивок. Он слышит сверху пение, веселые крики (у Турбиных гости), сердится, но потом решает, что время на- ступило смутное, а наверху все-таки офицеры, которые в случае необходимости могут защитить его. Через двадцать минут после ухода Тальберга у дверей Турбиных сталкиваются друзья дома и товарищи Алексея по Александровской гимназии — Леонид Юрьевич Шер- винский, бывший поручик уланского полка, а теперь — адъютант в штабе князя Бело- рукова, с букетом роз для Елены, и подпоручик Федор Николаевич Степанов, артилле- рист, по кличке Карась. Турбины приглашают гостей к столу, стараются, чтобы всем было удобно и уютно. Карась заявляет, что им всем нужно «идти драться» в мортирный дивизион под командованием полковника Малышева (куда он сам уже записался).
Изрядно выпив, Алексей тоже решает идти в дивизион врачом, а если не возьмут, то рядо- вым. Все собравшиеся в один голос критикуют нелепую политику гетмана, фактически оставившего Украину без нормальной боеспособной армии. «Если бы он вместо того, чтобы ломать эту гнусную комедию с украинизацией, начал бы формирование офицер- ских корпусов, мы бы взяли теперь Москву… он набрал бы пятидесятитысячную армию… отборную, лучшую, потому что все юнкера, все студенты, гимназисты, офицеры, а их тысячи в Городе, все пошли бы с дорогою душой… Петлюры бы духу не было в Мало- россии… Троцкого прихлопнули бы в Москве». Николка тайком, когда никто не видит, идет в прихожую, где офицеры оставили свое оружие, гладит кривую шашку Шервин- ского, маузер Карася, чуть не плачет от волнения и желания «послужить родине». Шер- винский, великолепный исполнитель арий, узнав о бегстве Тальберга, чувствует, что «как никогда в голосе». Он просит Елену аккомпанировать, и та постепенно отвлекается от мрачных мыслей, связанных с Тальбергом. За столом ведутся откровенные разговоры о царе и Отечестве, гости и хозяин напиваются. Мышлаевского даже приходится откачивать с помощью нашатырного спирта. Перед сном, наедине с собой, каждый из Турбиных вспоминает недавнюю сцену прощания с Тальбергом. Елена сама себе признается, что не уважает мужа, который бросил их «в такую минуту». Алексей про себя называет Тальберга мерзавцем, ему стыдно за то, что он вежливо прощался и даже целовался с ним. «Чертова кукла, лишен- ная малейшего понятия о чести», – думает о Тальберге Алексей, глядя при этом в книгу Достоевского и читая фразу: «Русскому человеку честь — одно только лишнее бремя». Алексей засыпает. Ему снится сон о его знакомом — полковнике Най-Турсе, одетом в «светозарный шлем» и кольчугу с мечом. От Най-Турса исходит «райское сияние». Оказывается, полковник в раю. Вместе с ним — вахмистр Жилин, погибший в 1916 году на Виленском направлении на глазах у Турбина. Жилин рассказывает, что их пропустил в рай «прямо-таки всем эскадроном, в конном строю и с бабами в обозе» апостол Петр.
В раю много места, кругом чистота. Жилина удивляет, что поодаль «звезды красные, облака красные». Апостол Петр рассказывает, что это приготовлено специально для большевиков, которые погибнут под Перекопом в 1920 году. Запросто входит Бог, у него «лик осиянный, а какой — не поймешь… Чудится, что он на тебя самого похож… Ну, а уж как говорит, такая радость, такая радость». Жилин интересуется у Бога, зачем же столько хлопот ради большевиков-атеистов. Бог отвечает, что ему от их неверия «ни жарко, ни холодно… ни прибыли, ни убытку. Один верит, другой не верит, а поступки у вас у всех одинаковые: сейчас друг друга за глотку… Все вы у меня одинаковые — на поле брани убиенные… Про попов лучше и не напоминай. Ума не приложу, что мне с ними делать. Таких дураков, как ваши попы, нету других на свете… срам, а не попы». Во сне Алексей спрашивает Жилина, нельзя ли и ему как-нибудь устроиться врачом в их «райской» бригаде. Жилин ласково кивает головой. Алексей просыпается. Утром после пьяной ночи все гости Турбиных отправляются записываться в мортир- ный дивизион. Елена ласково укоряет их за то, что никто из них толком не умеет пить и не знает, когда надо остановиться. На прощание Елена, строго перекрестив и брата, и Карася, и Мышлаевского, бодро желает им удачи. В опустевшем шляпном магазине «Парижский шик» мадам Анжу размещается пункт записи добровольцев в мортирный дивизион под командованием полковника Малышева. Карась представляет полковнику поручика Мышлаевского и доктора Турбина. Оба они выражают желание быть зачисленными в дивизион по специальности. Мышлаевский производит очень приятное впечатление на полковника своей отвагой, четкими ответами, отличной выправкой. Малышев заявляет, что в дивизион принимаются «интеллигентные люди — социалисты». Разочарованный Турбин «бухает», что он, напротив, убежденный монархист, а социалистов, и в особенности Керенского, не выносит. Однако полковник принимает решение о переводе обоих кандидатов к себе, отправляет соответствующие отношения в штаб командующего, приказывает выдать доктору обмундирование и при- зывает его быть сдержаннее. Алексей идет домой, переодевается в форму, предупреждает Елену, что не будет сегодня принимать больных и направляется в здание Александровской гимназии, где собирается весь дивизион. Турбина охватывает прилив гордости, когда он видит, под- нимаясь по лестнице, огромный, в полный рост портрет императора Александра. Мышла- евский уже командует там своим взводом — энергично, весело, с песней. Его отличные организаторские качества уже отмечает не только сам полковник, но и капитан Студзин- ский, занимающийся организационными вопросами. Малышев распоряжается после смотра распустить дивизион по домам (без погон, «чтобы не привлекать внимания зевак своим великолепием») и объявить сбор на семь часов утра следующего дня. Он планирует с утра начать обучение стрельбе, чтобы к полудню дивизион стрелял, «как призовой полк». Студзинский ошеломлен; он пытается объяснить полковнику бессмысленность подобного приказа, но тот «неприятным голосом» обещает выписать ему в ведомости жалованье не как старшему офицеру, «а как лектору, читающему командирам дивизи- онов». Малышев объясняет, что положение «поганое-с», что ночь предстоит «подозри- тельная», а больше половины добровольцев даже не умеют толком стрелять. Малышеву совсем не улыбается перспектива «угробить» дивизион. На Мышлаевского он возлагает обязанности обеспечить электрическое освещение и отопление здания, и тот блестяще справляется с заданием. Мышлаевский забирает ключи у старого сторожа гимназии и с помощью юнкеров растапливает печи «Отечественными записками», «Библиотекой для чтения» и партами.
