— Ты — не гвоздь, я — не клещи! — отвечает Василий.
Василиса просит Пепла избавить ее от мужа — не самому, пусть через товарищей.
Она останется полной хозяйкой, сосватает бывшему любовнику Наташку, денег даст… И пусть уезжают! Потому что не может Василиса младшую сестру видеть — срывается, бьет.
Появляется Костылев. Бранит жену нищей, свиньей. Васька встряхивает его за шиворот… Дело может дойти до убийства. Но тут на печи намеренно громко начинает возиться Лука. Это спасает Костылева от Гибели, а Ваську — от греха и ареста.
Лука советует Пеплу гнать Василису. Из речей старика становится ясно, что жизнь он прожил богатую и не всегда праведную. И «баб знал» много — «голова лысая из-за этих самых разных баб», и — как подозревает Васька — может, и пришиб кого…
В этот момент Анна страшно хрипит и Лука читает над ней поминальную молитву: «Дух новопреставленной рабы твоей Анны с миром прими…»
— Не люблю я покойников! — вздрагивает Васька.
— За что их любить? Любить надо живых, — откликается Лука.
Похожий совет он дает и Наташе:
— Ты покойников не бойся… Опасаться надо живых…
Возвращается подвыпивший Актер. Он вспомнил стихи, которые
собирался продекламировать старику.
Это перевод Беранже:
— Господа! Если к правде святой Мир дорогу найти не сумеет, Честь безумцу, который навеет Человечеству сон золотой!
Актер мечтает найти лечебницу «с мраморным полом», излечиться — и начать новую жизнь. Вот только весны дождаться, настоящей весны…
«Фата-моргана! Наврал тебе старик! Ничего нет! Ни городов, ни людей… Ничего нет!» — кричит ему в ответ Сатин.
Действие третье
Ранняя весна. Только стаял снег. На засоренном разным хламом дворе сидят на бревнышках Настя, Наташа, Лука, Барон. Клещ лежит на куче дерева. Из подвального окна «выглядывает рожа Бубнова».
Настя рассказывает историю своей любви, где есть и встреча ночью в беседке в саду, и слова влюбленного студента «Ненаглядная моя любовь», и «леворверт»… Вот только имена она путает: ее Рауль в прошлый раз звался Гастоном…
Сожитель ее Барон смеется над ней: вся эта история вычитана из книжки «Роковая любовь». Но Лука уводит ее: «Раз ты веришь, что была у тебя такая любовь — значит, была…»
— Почему ты такой добрый, дедушка? — спрашивает заплаканная Настя.
Лука рассказывает ей историю. Сторожил он как-то дачу с ружьем. Залезли в окно двое с топором.
Под дулом разбойники топоры бросили. Лука заставил их наломать веток и… высечь друг друга. А они попросили хлеба Христа ради — уж и не помнят, сколько идут не евши. И не решились бы на грабеж, да кого ни просишь — никто не дает.
Лука накормил путников. «Хорошие мужики оба… Хоть и беглые каторжники…» Так они всю зиму втроем дачу и стерегли.
«Тюрьма добру не научит, и Сибирь не научит… А человек — научит… » — такой вывод делает Лука.
Рассказывает странник притчу. Жил один человек верой в праведную землю, где люди друг дружке помогают, все у них славно-хорошо. И все он собирался уйти в эту землю.
Только один ученый развернул географические карты, долго глядел и сказал, что на всей земле нет такой праведной земли. Нигде! И что же этот человек сделал? Ударил ученого по уху, а сам пошел домой — и удавился. Потому что нельзя без веры в лучшее жить человеку.
Вор Васька проникается этим рассказом: если бы не называли его сызмальства только «вором», так и жил бы он, может быть, иначе. Он зовет Наташу с собой, потому что она — «девица хорошая, строгая». А ему такая и нужна, чтобы направлять его на путь истинный и держать в узде его горячую натуру.
Лука вставляет свое словечко: «Не сомневайся, милая! Он тебя не обидит… Ты ему нужнее, чем он — тебе!» Костылев и Василиса велят Луке немедленно убираться вон — смущает он всех, покоя нет. И паспорта у него, бродяги, тоже нет.
Василиса опять кидается бить Наталью и опрокидывает ей на ноги кипящий самовар. Васька Пепел бросается на защиту — бьет Костылева и… Тот падает мертвым. Василиса вопит: «Вяжите его!»
Наташа дико кричит: «Василиса и любовник ее — они в сговоре!»
Действие четвертое
Снова подвал. Перегородки комнаты, где жил Васька Пепел, снесены. Там теперь живет татарин. Разговор ведется о Луке. Настя говорит, что полюбила старика за его умение внушить веру в хорошее. «Жалостливый он был…» — поддерживает ее Клещ. «Он был для вас — как мякиш для беззубых…» — насмехается Сатин.
«Старик хорош был… Закон в душе имел…» — говорит татарин. «Правды он не любил… Старик-то… Верно — какая тут правда? И без нее дышать нечем…», — вздыхает Клещ.
Сатин (ударяя кулаком по столу ):
— Что такое — правда? Человек — вот правда! Он врал… Но это — из жалости к вам! Есть много людей, которые лгут из жалости к ближнему… Красиво, вдохновенно. Возбуждающе лгут! Есть ложь утешительная, ложь примиряющая. Ложь примиряющая… Кто слаб душой — тем ложь нужна.
Ложь — религия рабов и хозяев. Правда — бог свободного человека!
Сатин говорит, что как-то в беседе старик сказал ему, что все люди живут «для лучшего человека». Поэтому нужно беречь друг друга — и особенно ребятишек. «Человек — это великолепно! Это звучит гордо! Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? Человек — выше сытости!»
И вновь в ночлежке поднимается плач, разгораются ссоры… Актер потихоньку выходит вон. Бубнов объявляет, что у него именины, и приносит спиртное.
Напиваются все, не исключая «будошника» Медведенко. Запевают песню: «Солнце всходит и заходит, а в тюрьме моей темно…»
На пороге возникает Бубнов:
— Эй, вы! Идите сюда! На пустыре… там… Актер…Удавился!
Сатин:
— Эх, испортил песню, дур-р-рак!
