Анализ рассказа
«Старуха Изергиль» Горького М.Ю.
В ранний период творчества Максим Горький знакомил читателей со своими странствиями по Руси, так и назвав сборник очерков. Однако больше внимания уделял он не личности рассказика, из чьих уст слышится повествование, а встреченным им людям. Они знакомили его с историей своей жизни, рассказывали легенды, которые живы в памяти народа. Получалось, что в произведении звучали голоса двух рассказчиков. Этот принцип сохранен был и в рассказе «Макар Чудра», таким же образом построена и «Старуха Изергиль».
Однако композиция этого произведения сложнее. Даже сам Горький говорил: «Видно, ничего не напишу я так стройно и красиво, как «Старуху Изергиль» написал». Повествование много видевшей на своем веку Изергиль, старой цыганки, можно разделить на три главы: легенда о сыне орла Ларре, рассказ цыганки о своей долгой жизни и легенда о Данко. При этом все три части образуют единый текст, проникнутый общей идеей – желанием автора понять истинную ценность жизни человека.
Так как представление о жизни весьма романтично, в романтическом ореоле предстает и сама героиня рассказа «Старуха Изергиль». Только в приморском, ночном, таинственном пейзаже она может по-настоящему проявить себя. А в героях ее легенд – Данко и Ларре – воплощены образцы «одной, но пламенной страсти»: в Ларре – крайнего индивидуализма, а в Данко – высшей степени самопожертвования из любви к людям. Таким образом, они раскрывают две противоположные ипостаси жизни.
В чем же смысл этой антитезы? Ларра – гордец, не любивший никого, кроме себя. Недаром он похож на дикого зверя: «Он был ловок, хищен, силен, жесток и не встречался с людьми лицом к лицу». Этот сын орла и простой женщины не имел сердца: когда он хотел вонзить себе в сердце нож, тот сломался, «точно в камень ударили им». По сути, в образе этого героя воплощена античеловеческая сущность. Конечно, мотивировка его характера обусловлена тем, что он был сыном орла, а орел — гордая птица, символизирующая всегда идеал воли и силы. На этом основании Ларра считал себя не просто выше остальных людей – он был уверен, что ему все позволено, а для него дороже всего была личная свобода.
Данко же – воплощение неиссякаемой любви к тем, кто обвиняет его же во всех бедах. Одно желание двигало юношей – вытеснить из сердца страх перед темной чащей, откуда смотрело на людей «что-то страшное, темное и холодное». Сердце Данко, которое он вырвал из своей груди, загорелось, чтобы рассеять темноту, и лесную, и душевную. Однако оно догорело, но никто этого не заметил, и только один«осторожный человек» увидел это и наступил «на гордое сердце ногой». Что же испугало столь осторожного человека? Возможно, боязнь того, что подвиг Данко мог воодушевить новых молодых людей в их постоянном стремлении к свободе.
Старинные легенды поучительны, и старуха Изергиль своим скрипучим голосом, который звучал так, «как будто это роптали все забытые века», передает их юному поколению. В круг повествований включается и ее рассказ о своей молодости.
Образ старой цыганки до конца неясен, даже противоречив. Красавица Изергиль была воплощением стихийного вольнолюбия. Она жила ярко, наслаждалась своей юностью, красотой и беспечностью. Она не желала быть ничьей рабой и жила, ни о ком не заботясь. Однако, встречая на пути свободолюбивых людей, она стала понимать героизм: изрубленный в сражениях поляк оказался ей милее, чем богатый пан. А когда она полюбила по-настоящему, даже оказалась способной на самоотверженный поступок – спасла из плена любимого Артадэка. Когда же тот предложил свою любовь в благодарность за спасение, она отказалась, ведь подневольная любовь ей не нужна. Так ее наблюдения за жизнью привели Изергиль к выводу о том, что«красивые всегда смелы», а «в жизни всегда есть место подвигам».
Действие легенд происходит в хронологически неопределенной глубокой древности – как будто перед началом истории, во времена хаоса. Но есть в настоящем времени, времени старухи Изергиль, следы, связанные с той фантастической эпохой. Отвергнувшего людей Ларру напоминает теперь темная тень, заметная лишь рассказчице. А о подвиге Данко, пожертвовавшего своей жизнью ради людей, сохранилась долгая память: перед приближающейся в степи грозою как будто вспыхивали голубоватые искры его горящего, но растоптанного сердца.
