Анализ «Адище города» Маяковский
Поэты XIX века в своем творчестве традиционно обращались к теме природы, любви и красоты. Красота русской природы не оставляла равнодушными А. Фета, Ф. Тютчева, Н. Клюева и многих других известных русских поэтов. Однако ХХ век, ознаменовавшийся урбанизацией, то есть процессом повышения роли городов в развитии общества, внес свои коррективы в тематическое разнообразие. В поэзии не могла не появиться тема города.
Александр Блок создал множество стихотворений о своем родном Петербурге, позже объединенных в цикл «Страшный мир». Такое название во многом отражало отношение к городу. Действительно, люди, жившие веками в деревне, работавшие на земле, испытывали только страх, оказавшись в условиях городской цивилизации. Их пугали многоэтажные дома, взметнувшиеся ввысь, автомобили, движущиеся по дорогам без лошади, аэропланы, поднявшиеся в воздух. Еще достаточно религиозные, патриархальные, русские люди воспринимали все новшества как козни Дьявола.
И хотя творчество Владимира Маяковского, в отличие от Блока, относится к совершенно другому направлению модернизма – футуризму, его ранняя лирика воссоздает схожую обстановку. В стихотворении «Адище города», которому и будет посвящен анализ, можно увидеть, согласно использованному в названии суффиксу «ащ», не просто ад – адище. Эта метафора задает тон всему стихотворению, где герой оказывается в городе, враждебном всему человеческому.
В таком городе автомобили подобны «рыжим дьяволам», к тому же могут сбить человека:
А там, под вывеской, где сельди из Керчи —
сбитый старикашка шарил очки…
В этом городе все находится в постоянном движении, создавая неразбериху, пугая людей движениями и резкими звуками. Даже вещи оживляются, скорее, очеловечиваются, так как приобретают и во внешности человеческие черты. Это трудно назвать олицетворением — приемом, который тоже традиционно наделяет неодушевленные предметы чертами одушевленных. Маяковского, как и других футуристов, не устраивал существующий язык. Но если А. Крученых и В. Хлебников придумывали «заумный» язык, экспериментировали с формой и звучанием слов, то Маяковский источник словотворчества нашел в производных словах, то есть образованных от уже имеющихся в языке.
Он стал использовать неэстетические, зачастую грубые и даже бранные слова, а также во множестве появившиеся тогда неологизмы, которых еще и сам немало добавил: «адище города», «ночь излюбилась». Такая лексика не только имела эпатажный характер, свойственный всей футуристической поэзии, но и обладала повышенной экспрессивностью и гротесковостью. Поэтому и носила эта поэзия актуальный характер, во многом благодаря именно урбанистичности.
Примечательно, что фантасмагория, созданная в этом стихотворении, возникает, по сути, за счет использования одних только метафор. Развернутая метафора «адище города» порождает производные: одно большое городское «адище» окна разбивают на «крохотные, сосущие светом адки» (действительно, за окном прячется отдельная семья, жизнь которой иногда напоминает ад), автомобили становятся дьяволами, а горизонт схож со входом в ад, ведь там «у раненого солнца вытекал глаз». Так метафора позволяет поэту ассоциативно сближать самые неожиданные вещи и понятия, восстанавливая утраченную цельность мироздания.
Город с его техническим прогрессом становится опасен для человека, потому что в нем постоянно «над самым ухом врываются гудки», «в дырах небоскреба горит руда», а «железо поездов громоздит лаз». Использованная здесь аллитерация, т. е. повторение взрывных звуков, передает настоящую какофонию города, не дающего человеку чувствовать себя в безопасности.
Даже традиционные романтические символы ночь и луна не несут в себе прежнего ореола таинственности. Ведь именно под покровом ночи и при свидетельстве луны происходили всегда встречи влюбленных. У Маяковского же ночь больше напоминает уличную девку — она «излюбилась, похабна и пьяна», да и «дряблая луна» никому не нужна, потому что ее заменили «солнца улиц» — фонари.
Получается, поэт подчеркивает торжество цивилизации над природой. Очевидно, что сам он относился к этому далеко не однозначно, потому что выбранные им изобразительные средства очень трудно назвать художественными.
