Но если Некрасов проявил известную сдержанность в описании самых обыденных, казалось бы, событий, то это не помешало читателям увидеть между строк нечто грандиозное: забытая деревня — вся Россия! Стихотворение напечатано в 1856 г., а годом раньше умер Николай I — старый барин, от которого никто не дождался ничего хорошего. Едва ли будет лучше при новом барине — Александре II. Можно понять и так.
Характеризуя ритмический строй стихотворения, мало сказать, что написано оно шестистопным хореем с женскими рифмами, что каждая строка четко делится на полустишия, и потому текст легко было бы представить трехстопнохореическим: “У бурмистра Власа / Бабушка Ненила / Починить избенку / Лесу попросила” и пр. Все это так и есть, но в данном случае хотелось бы обратить внимание и на ритм иного, сюжетосложенческого порядка, на смену темпов и силы звучания от строфы к строфе: 1. Вот приедет барин (просьба, отказ, молчание). 2. Вот приедет барин (молчание). 3. Вот приедет барин (голос). Вот приедет барин! (хор). 4. Барин все не едет (молчание). 5. А в гробу-то барин (заупокойный хор). Своеобразное композиционное решение: центральная третья строфа — с голосом и хором! — самая “громкая” в окружении тишины, глухого ропота и панихидного пения.
