Критика «Гамлет» Пастернак
Этим многоаспектным стихотворением открывается семнадцатая глава романа Б.Пастернака «Доктор Живаго». Его можно назвать ключевым, потому что при правильном прочтении оно дает ключ к пониманию всего произведения.
Стихотворение можно интерпретировать по-разному, но все его интерпретации не только не противоречат между собой, а напротив друг друга дополняют, проясняя авторский замысел. Оно органично вписано в контекст романа, а сам роман занимает значимое место в мировой литературе.
В стихотворении допустимы следующие прочтения:
Само название произведения отсылает нас к шекспировской трагедии и к внутреннему монологу ее главного героя — датского принца. Параллельно сразу вспоминаются другие произведения русской культуры, в которых тоже упоминается Гамлет, например, Блок («Я Гамлет. Холодеет кровь…») или Тургенев («Гамлет Щигровского уезда»).
Произведение представляет собой монолог актера, который играет Гамлета. Шекспировский Гамлет тоже был близок к театру. Аналогия с шекспировскими образами напоминает читателю его всемирно известную формулировку — «Весь мир — театр, и люди в нем актеры». В этом случае ситуация Гамлета понимается как типовая ситуация любого человека.
Гамлет говорит: «Я люблю твой замысел упрямый», и эта фраза относится не только к режиссеру пьесы, она обращена к самому Создателю. Создатель предначертал каждому свой жизненный путь, этот жизненный путь каждый должен пройти достойно, и при самых тяжелых обстоятельствах соответствовать своему предназначению. «Дверной косяк» здесь символизирует начало жизненного пути.
Во второй строфе образ ещё больше усложняется, дополняясь евангельскими мотивами. Слова героя ассоциируются с молитвой Христа в Гефсиманском саду. И Иисус Христос, и Гамлет, и Юрий Живаго, и сам Пастернак, и вся русская интеллигенция колеблются, мечутся, пытаясь понять свое место среди жизненной неопределенности.
Пастернак увидел в Гамлете духовного брата и решился доверить ему свою тревогу за послевоенные годы, за новый век. В следующей, последней строфе пастернаковский герой готов принять все испытания, вынести все жизненные лишения, какими бы тяжелыми они ни оказались.
Концовка стихотворения очень органично и естественно сочетает библейский слог и простую народную мудрость.
