Отец и мать многое сделали для обучения и воспитания детей. Однако и в этом не видит благородный дворянин своей заслуги: «Хваля вас, меня хвалят. О друзья мои, сыны моего сердца!
Многие имел я должности в отношении к вам, но вы мне ничем не должны; я ищу вашей дружбы и любви вашей».
Отец старался не слишком принуждать детей, давать им свободу. Однако он и не баловал их, старался не изнежить. Часто дети ходили босыми и легко одетыми, питались скромно: «Труды наши лучшая была приправа в обеде нашем. Вспомните, с каким удовольствием обедали мы в деревне нам неизвестной, не нашед дороги к дому. Сколь вкусен нам казался тогда хлеб ржаной и квас деревенский!»
Сыновья, отправляющиеся на службу, не знают светских ухищрений, не умеют танцевать и говорить комплименты дамам. Однако отец привил им любовь к искусству (музыке и живописи), научил их прекрасно бегать, плавать, стрелять, ездить верхом, фехтовать, а также простому крестьянскому труду (и пахать, и корову доить, и щи да кашу приготовить).
«Преподавая вам сведения о науках, не оставил я ознакомить вас с различными народами, изучив вас языкам иностранным. Но прежде всего попечение мое было, да познаете ваш собственный, да умеете на оном изъяснять ваши мысли словесно и письменно, чтобы изъяснение сие было в вас непринужденно и поту на лице не производило. Английский язык, а потом латинский старался я вам известнее сделать других».
В речи отца Радищев излагает свои собственные взгляды на принципы воспитания: они в опрятности, умеренности, сдержанности, естественности, близости к природе, милосердии.
Молодых предостерегают от раболепия перед сильными, от корысти и чванства и от зверства по отношению к зависимым от них людям.
Судьей же человека на праведном пути должна быть его собственная совесть.
В главе «Яжелбицы» Радищев обращается к трудной, но необходимой теме. Плотские утехи с распутными женщинами приводят многих людей к заболеваниям, передающимся половым путем.
Радищев предостерегает молодое поколение от невоздержанности.
Едрово
В этой главе писатель сравнивает светских красавиц с деревенскими девками. Насколько здоровее, естественнее, румянее и красивее те, кто выросли на природе, без придворных ухищрений!
«…Люблю сельских женщин или крестьянок для того, что они не знают еще притворства, не налагают на себя личины притворной любви, а когда любят, то любят от всего сердца и искренно…»
Особенно рассказчику приглянулась одна девушка лет двадцати, Анюта, которая рассказывала ему:
«У меня отца нет, он умер уже года с два, есть матушка да маленькая сестра. Батюшка нам оставил пять лошадей и три коровы. Есть и мелкого скота и птиц довольно; но нет в дому работника. Меня было сватали в богатый дом за парня десятилетнего; но я не захотела. Что мне в таком ребенке; я его любить не буду. А как он придет в пору, то я соста-реюсь, и он будет таскаться с чужими. Да сказывают, что свекор сам с молодыми невестками спит, покуда сыновья вырастают. Мне для тогото не захотелось идти к нему в семью. Я хочу себе ровню. Мужа буду любить, да и он меня любить будет, в том не сомневаюсь. Гулять с молодцами не люблю, а замуж, барин, хочется. Да знаешь ли для чего?
Прошлым летом, год тому назад, у соседа нашего женился сын на моей подруге, с которой я хаживала всегда в посиделки. Муж ее любит, а она его столько любит, что на десятом месяце, после венчанья родила ему сынка.
Всякий вечер она выходит пестовать его за ворота. Она на него не наглядится. Кажется, будто и паренек-то матушку свою уж любит. Как она скажет ему: агу, агу, он и засмеется. Мне-то до слез каждый день; мне бы уж хотелось самой иметь такого же паренька…
Растроганный путешественник узнал, что у Анюты есть любимый человек, за которого она, однако, не может выйти замуж, так как на приданое нужно сто рублей — огромная для крестьян сумма.
Путешественник предложил нужные деньги матери Анюты, но та отказалась.
«Я сию почтенную мать с засученными рукавами за квашнею или с подойником подле коровы сравнивал с городскими матерями. Крестьянка не хотела у меня взять непорочных, благоумышленных ста рублей, которые в соразмерности состояний долженствуют быть для полковницы, советницы, майорши, генеральши пять, десять, пятнадцать тысяч или более».
Опять сравнение не в пользу городских дворянок.
Выясняется, что свадьба все-таки состоится. Иван, жених Анюты, полагается на свои руки — он заработает все недостающее.
В послесловии Радищев негодует против обыкновения заключать браки прежде всего из имущественных соображений: «Если муж десяти лет, а жена двадцати пяти, как то бывает часто во крестьянстве; или если муж пятидесяти, а жейа пятнадцати или двадцати лет, как то бывает во дворянстве, — может ли быть взаимное чувств услаждение?»
Хотилов — Выдропуск
Главы написаны от лица друга путешественника. В них высказываются революционные взгляды на государственное устройство, порабощающее большинство своих граждан для процветания меньшинства, стоящего у власти по праву рождения.
Ко всем царям-завоевателям обращается автор, используя пример Александра Македонского: «Плод твоего завоевания будет — не льсти себе — убийство и ненависть. Мучитель пребудешь на памяти потомков; казниться будешь, ведая, что мерзят тебя новые рабы твои и кончины твоей просят».
О крепостных же автор говорит: «Нива у них чуждая, плод оныя (ее) им не принадлежит. И для того обрабатывают ее лениво; и не радеют о том, не запустеет ли среди делания (…) Нива рабства, неполный давая плод, мертвит граждан. Нет ничего вреднее, как всегдашнее на предметы рабства воззрение. С одной стороны родится надменность, а с другой робость. Тут никакой не можно быть связи, разве насилие».
Радищев прямо призывает освободить крестьян из оков рабства и восстановить природное равенство всех.
Предложения неведомого друга Радищева относительно реформ гражданского устройства:
«Разделение сельского рабства и рабства домашнего. «Сие последнее уничтожается прежде всего, и запрещается поселян и всех, по деревням в ревизии написанных, брать в домы. Буде помещик возьмет земледельца в дом свой для услуг или работы, то земледелец становится свободен» ;
