Краткое содержание
«Медведь на воеводстве» Салтыков-Щедрин
«Злодейства крупные и серьезные нередко именуются блестящими и, в качестве таковых, заносятся на скрижали Истории». А мелкие злодейства даже современники бранят.
Топтыгин 1-й
Топтыгин первый так хотел попасть на скрижали Истории, что забыл о том, что умел берлоги строить, а «все на одно поворачивал: «Кро-вопролитиев… кровопролитиев… вот чего нужно!» Лев за эту жажду крови произвел медведя в майорский чин и отправил в дальний лес воеводой. Только прибыл — решил назавтра кровопролитие учинить. А в ожидании выпил ведро водки и улегся на полянке спать. На беду летел мимо Чижик, принял медведя за чурбан, сел на него и запел. Медведь с похмелья и не разобрался, что это за «внутренний супостат», а просто взял и съел Чижика.
За это чересчур уж мелкое злодейство стал Топтыгин посмешищем всего леса. И ворона, и лягушка, и даже комар дразнили его из-за кустов: «Дурень ты, дурень! Чижика съел!» Медведь, чтобы оправдаться в глазах начальства, разрушил ночью типографию, а «произведения ума человеческого в отхожую яму закопал». Но было уже поздно… Лев не поверил, что способен на такие подвиги тот самый Топтыгин, «которой маво Любимова Чижика сиел!» (автор воспроизводит безграмотную орфографию Льва).
Топтыгин 2-й
В другой лес был послан другой воевода, тоже Топтыгин. Тот решил начать с крупных злодеяний, но не было в том лесу ни типографии, ни университета, ни академиков — всех уже до Топтыгина уничтожили. Чем же отличиться? Забрался медведь во двор к мужику, задрал лошадь, корову, свинью, пару овец и полез на крышу. Гнилая крыша провалилась — попался медведь! Облапил обломок бревна и ревет — упасть боится. Мужики собрались и прикончили медведя: «Ишь, анафема! Перед начальством выслужиться захотел, а мы через это пропадать должны!»
С тех пор в лесной Истории подразделение злодейств на блестящие и срамные (по величине) упразднилось, и все злодейства стали считаться срамными.
Топтыгин 3-й
Третий Топтыгин был поумней: он уразумел, что ни больших, ни малых злодеяний совершать не разрешается. Прибыл в лес и залег в берлогу, о правах рассуждает: «Даже у белки, и у той нынче права! Дробину тебе в нос — вот какие твои права!» Так размышляя, он на деле в управление не вступал — и все в лесу шло своим чередом. Кто-то ел, кого-то ели — происходили «натуральные» злодейства. Осознав, что и без него «злодейство само собой сделается», медведь решил выходить из берлоги только «для получения присвоенного содержания». Порядки в лесу ни разу за это время нарушены не были. Лев производил Топтыгина все в более высокие чины: в подполковники, в полковники и наконец…
Явились мужики с рогатиной, выгнали медведя из берлоги в поле. « И постигла его участь всех пушных зверей».
