Оповещаю, что достал
Тебе настройку из термитов.
Душой я бешено устал!
Чего ищу? Чего-то свежего!
Земли старые — старый сифилис.
Начинают театры с вешалок.
Начинаются царства с виселиц.
Земли новые — tabula rasa.
Расселю там новую расу —
Третий Мир — без деньги и петли,
Ни республики, ни короны!
Где земли золотое лоно,
Как по золоту пишут иконы,
Будут лики людей светлы.
Был мне сон, дурной и чудесный
(Видно, я переел синюх).
Да, случась при Дворе, посодействуй —
На американке женюсь…
Чин икс: "А вы,Резанов,
Из куртизанов!
Хихикс…"
No 3. Выписка из истории гг. Довыдова и Хвастова.
Были петербуржцы — станем сыртывкарцы.
На снегу дуэльном — два костра.
Одного — на небо, другого — в карцер!
После сатисфакции — два конца!
Но пуля врезалась в пулю встречную.
Ай да Довыдов и Хвастов!
Враги вечные на братство венчаны.
И оба — к Резанову, на Дальний Восток…
Чин игрек: "Засечены в подпольных играх".
Чин икс: "Но государство ценит риск".
"15 февраля 1806 года.
Объясняя вам многие характеры, приступлю теперь к прискорбному для меня описанию г. Х…, главного действующего лица в шалостях и вреде общественном и столь же полезного и любезнаго человека, когда в настоящих он правилах… В то самое время покупал я судно Юнону и сколь скоро купил, то зделал его начальником, и в то же время написал к нему Мичмана Довыдова. Вступая на судно, открыл он тьо пьянство, еоторое три месяца к ряду продолжалось, ибо на одну свою персону, как из счета его в заборе увидите, выпил 9 ВЅ ведр французской водки и 2 ВЅ ведра крепкого спирту кроме отпусков другим и, словом, споил с кругу корабельных, подмастерьев, штурманов и офицеров. Беспросыпное его пьянство лишило его ума, и он всякую ночь снимается с якоря, но к счастью, что матросы всегда пьяны…"
(Из второго секретного письма Резанова).
"17 июня 1806 года.
Здесь видел я опыт искусства лейтенанта Хвастова, ибо должно отдать справедливость, что одною его решимостью спаслись мы и столько же удачно вышли мы из мест, каменными грядами окруженных…"
(Резанов — министру коммерции).
Рапорт:
Мы — Довыдов и Хвастов,
Оба лейтенанты.
Прикажите — в сто стволов
Жахнем латинянам!
"Стоп, Довыдов и Хвастов!" —
"Вы мягки, Резанов".-
"Уезжаю. Дайте штоф..
Вас оставлю в замах".
В бой, Довыдов и Хвастов!
Улетели. Рапорт:
"Пять Восточных островов
Ваши, Император!"
"Я должен отдать справедливость искусству гг. Хвостова и Давыдова, которые весьма поспешно совершили рейсы их…"
"18 октября 1807 года.
Когда я взошел к Капитану Бухарину, он, призвав караульного унтер-офицера, велел арестовать меня. Ни мне, ни лейтенанту Хвостову не позволялось выходить из доу и даже видеть лицо какого-нибудь сметрного… Лейтенант Хвостов впал в опсную горячку. Вот картина моего состояния! Вот награда, если не услуг, то по крайней мере желания оказать оные. При сравнении прошедшей моей жизни и настоящей сердце обливается кровью и оскорбленная столь жестоким образом честь заставляет проклинать виновника и самую жизнь.
Мичман Давыдов."
(Из "Донесения Мичмана Давыдова на квартиру уже под политическим караулом").
No 6. Чин игрек: Вот панегирик:
"Николай Резанов был прозорливым политиком. Живи Н. Резанов на 10 лет дольше, то, что мы называем Калифорнией и Американской Британской Колумбией, были бы русской территорией".
Адмирал Ван Дерс (США).
Чин икс: Сравним, что говорит наш Головнин:
"Сей г. Резанов был человек скорый, горячий, затейливый писака, говорун, имеющий голову более способную создавать воздушные замки в кабинете, нежели к великим делам, происходящим в свете…"
Флота Капитан второго ранга и и кавалер В.М. Головин
Чин икс: "А вы, Резанов,
Пропили замок.
Вот иск."
No 7. Из письма Резанова — Державину.
Тут одного гишпанца угораздило
По-своему переложить Горация.
Понятно, это не Державин,
Но любопытен по терзаньям.
Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный.
Увечный
Наш бренный разум цепляется за пирамиды, статуи, памятные места —
Тщета!
Тыща лет больше, тыща лет меньше —
Но дальше ни черта!
Я — последний поэт цивилизации.
Не нашей, римской, а цивилизации вообще.
В эпоху духовного кризиса и цивилизации
Культура — позорнейшая из вещей.
Позорно знать неправду и не назвать ее,
А назвавши, позорно не искоренять,
Позорно похороны называть свадьбою,
Да еще кривляться на похоронах.
За эти слова меня современники удавят.
А будущий афро-евро-америко-азиат
С корнем выроет мой фундамент,
И будет дыра из планеты зиять.
И они примутся доказывать,
Что слова мои были вздорные,
Сложат лучшие песни, танцы, понапишут книг…
И я буду счастлив, что меня справедливо вздернули.
Вот это будет тот еще памятник!"
No 8. "16 августа 1804 года.
Я должнен также Вашему Императорскому Величеству представить замечания мои о приметном здесь уменьшении народа. Еще более припятствует размножению жителей недостаток женского полу. Здесь теперь более нежели тридцать человек по одной женщине. Молодые люди приходят в отчаяние, а женщины разными по нужде хитростами вовлекаются в распутство и делаются к деторождению неспособными".
(Из письма Резанова Императору).
Чин икс: "И ты, без женщин забуревший,
На импорт клюнул зарубежный?!
Раскис!"
No 9. "Предложение мое сразило воспитанных в фанатизме родителей ея, разность религий, и впереди разлука с дочерью было для них громовым ударом".
Отнесите родителям выкуп
За жену:
Макси-шубу с опушкой из выхухоля,
Фасон "бабушка-инженю",
Принесите кровать с подзорами,
И, как зрящий сквозь землю глаз,
Принесите трубу подзорную
Под названием "унитаз".
(Если глянуть в ее окуляры,
Ты увидишь сквозь шар земной
Трубы нашего полушария,
Наблюдающие за тобой),
Принесите бокалы силезские,
Из поющего хрусталя,
Ведешь влево — поют "Марсельезу",
Ну а вправо — "Храни короля!"
Принесите три самых желания,
Что я прятал от жен и друзей,
Что угрюмо отдал на заклание
Авантюрной планиде моей!..
Принесите карты открытий,
В дымке золота как пыльца,
И, облив самогоном, сожгите
У надменных дверей дворца!
"… они прибегнули к Миссионерам, те не знали, как решиться, возили бедную Консепсию в церковь, исповедовали ее, убеждали к отказу, но решимость с обеих сторон наконец всех успокоила. Святые отцы оставили разрешению Римского Престола, и я принудил помолвить нас, на что согласие, но с тем, чтоб до разрешения Папы было сие тайною."
