теле всего человечества, падает на кровать. Вся разница!
Когда трудящееся человечество революции обчесы-
валось и корчилось, соскребая с себя грязь, они сви-
вали себе в этой самой грязи гнезда и дики, били
жен и клялись Бебелем, и отдыхали и благодушество-
вали в шатрах собственных галифе. Но "ывателиус
вульгарис" страшнее. С его чудовищной мимикрией он
завлeкаeт обкусываемых, пpикидывaясь то сверчком-
стихоплетом, то романсоголосой птицeй. те времена
даже одежда была у них мимикрирующзя — птичье
обличье — крылатка и хвостатый фрак с белой-белой
крахмальной грудкой. Такие птицы свивали гнезда в
ложах театров, громоздились на дубах опер, под Ин-
тернационал в балетах чесали ногу об ногу, свисали
с веточек строк, стригли Толстого под Маркса, голо-
сили и зазывали в возмутительных количествах и…
простите за выражение, но мы на научном докладе…
гадили в количествах, не гущих бы рассматривае-
мыми, как мелкая птичья неприятноь.
Торищи! Впрочем… убеждайтесь сами!
Делает знак, служители обнажают клетку; на пьедестале клопиЙ
ларец, за нивозвышение свуспальной кроватью. На кровати
П р и с ы п к и н с гитарой. Сверху клетки свешивается желтая
абажурная лампа. Над головой Присыпкина сияющий венчик —
веер открыток. Бутылки стоят и валяются на полу. Клетка окружена
плевательными урнами. На стенах клетки — дписи, с бок фильт-
ры и озонаторы. Надписи: 1. "Осторожно- плюется!" 2. "Без до-
клада не входить!" 3. "Берегите уши — оно выражается!" Музыка
сыграла туш; освещение бенгальское: отхлынувшая толпа прибли-
жается, онемев от восторга.
П р и ы п к и н
а Луначарской улице
я помню старый дом —
с широкой темной лестницей,
с завешенным окном!..
Д и р е к т о р
Товарищи, пoдxoдите, не бойтесь, оно совсем
смирное. Подходите, подходите! Не беспокойтесь: че-
тыре фильтра по бокам задерживают выражения на
внутренней стороне клетки, и нapужу поступают
немногoчисленные, но вполне достойные слова. Фильтры
прочищаются ежедневно специальными служителями
в противогазах. Смотрите, оно сейчас будет так назы-
ваемое "курить".
Г о л о с и з т о л п ы
Ах, какой ужас!
Д и р е к т о р
Не бойтесь — сейчас онбудет так зываемое
"вдохновляться". Скрипкин,опрокиньте!
Скрипкин тянется к бутылке с водкой.
Г о л о с и з т о л п ы
Ах, не надо, не мучайте бедное животное!
Д и р е к т о р
Товарищи, Это же совсем не страшно: оно
ручное! Смотте, я его выведу сейчас на трибуну.
(Идет к клетке, надевает перчатки, осматривает
пистoлеты, открывает дверь, выводит Скрипкина,
ставит его на трибуну, поворачивает лицом к местам
почетных гостей.) А ну, скажите что-нибудь коротень-
кое, подражая человечьему выражению, голосу и язы-
ку.
С к р и п к и н
(покорно становится, пoкашливает, подымает гитару
и вдруг оборачивается и бросает взгляд на зрительный
зал. Лицо Скрипкина меняется, становится восторжен-
ным. Скркин отталкивает директора, швыряет гитару
и oрет врительный л)
Граждане! Братцы! Свои! Родные! Откуда? Скольк вас?! Кда же вас всех разморозили? Чего ж я один
в клетке? Рoдимые, братцы, пожте ко мне! За о ж
я страдаю?! Граждане!..
Г о л о с а г о с т е й
— Детей, уведите детей…
— Намордник… намордник ему…
— Ах, какой ужас!
— Профессор, прекратите!
— Ах, только не стреляйте!
Директор с вентилятоpом, в сопровождении д в у х с л у ж и т е-
л е й, вбегает на эстраду. Служители оттаскивают Скрипкина. Ди-
ректор проветривает трибуну. Музыка играет туш. Служители задер-
гивают клетку.
Д и р е к т о р
Простите, товарищи… Простите… Насекомое уто-
милось. Шум и освещение ввергли его в состояние
галлюцинации. Успoкoйтeсь. Ничего такого нет. Завтра
оно yспoкoится… Тихо, граждане, расходитесь, до
завтра.
Музыка, маpш!
Конец
[1928-1929]
[РЕКЛАМНАЯ ЛЕТУЧКА
К СПЕКТАКЛЮ "КЛОП"]
Люди хохочут
и морщат лоб
в театре Мейерхольда
на комедии "Клоп".
——
Гражданин!
Спеши
на демонстрацию "Клопа".
У кассы — хвост,
в театре толпа.
Но только
не злись
на шутки насекомого.
Это не пpo тебя,
а пpo твоего знакомого.
[1929]
